Голгофа женщины - Страница 52

Сегодня он явился с целью пригласить дам принять участие в катании на тройках. Предполагалось, что трое его друзей и три драматические актрисы поедут с ними в один загородный ресторан, где они будут ужинать и слушать пение цыган.

Виолета колебалась, а потом уступила просьбам Ивана Федоровича.

Вечер прошел очень приятно. Поездка в санях привела молодую девушку в восхищение; ужин прошел очень весело, а Иван Федорович ни на минуту не выходил из границ почтительной сдержанности. Поэтому Виолета много веселилась и вернулась домой вполне успокоенной.

С этого дня молодая девушка стала часто принимать от Герувиля то ложу во французский театр, балет или цирк, то билеты на гиппический конкурс, то ехала с ним на бал французской колонии. Иван Федорович всюду следовал за ней, как тень, чаруя ее своим страстным взглядом и нашептывая ей на ухо уверения в любви. Сама того не замечая, Виолета привыкла к нему, потом заинтересовалась им и внушаемый им страх мало-помалу исчез. Она стала уже много думать о нем, скучала в его отсутствие, с нетерпением ждала его прихода и принимала от него подарки, боясь его обидеть.

Медленными, но верными шагами шел Иван Федорович к победе. Часто он бесился на эту девчонку-актрису, осмелившуюся так дорого ценить себя и принуждавшую его вести правильную осаду, но тем сильнее в нем было желание во что бы то ни стало овладеть ею.

Первый раз, когда он осмелился поцеловать Виолету в обнаженное плечо, последняя рассердилась.

— Это уже против нашего договора, господин Герувиль! Никаких фамильярностей, или я должна буду вернуться к своей прежней сдержанности. Вам известно, что я не желаю быть любовницей ни вашей, ни кого-либо другого, и не позволю себя принудить к этому.

Скрывая свой внутренний гнев, Иван Федорович склонился к маленькой ручке и поцеловал ее.

— Силой никогда нельзя получить того, что любовь не дает добровольно, — пробормотал он.

— Я не хочу любви. Любовь мужчины — это вспышка соломы, которая пылает минуту, а потом превращается в пепел. А я, видите ли, не хочу, чтобы меня бросили и забыли.

— Вас, Виолета, бросить и забыть?! Это невозможно! Вы сами не верите тому, что говорите, — возразил Иван Федорович, устремляя на нее пылающий взгляд, полный такого упрека, что Виолета покраснела и в смущении опустила глаза.

Когда, несколько времени спустя, Иван Федорович снова рискнул поцеловать ее обнаженную руку, Виолета протестовала только робким взглядом. Предательская любовь прокралась в ее юное сердце. Образ обольстительного человека, который, по-видимому, так искренно любил ее, преследовал ее в грезах, и она не раз ловила себя на мысли, что он, может быть, женится на ней. Ведь это вполне возможно! Сколько таких же актрис, как и она, вышли замуж за людей высокого происхождения и даже за князей! Отчего же она не может на законном основании носить имя любимого человека.

Пришла весна. Труппа, в которой участвовала Виолета, уехала из Петербурга, но молодая девушка осталась и, при посредстве Ивана Федоровича, получила ангажемент в одном из летних театров.

XIV

В чудный майский день Иван Федорович пригласил Виолету с ее дуэньей провести день у него на даче на Крестовском острове. Молодая девушка смутилась и покраснела. В первый раз Герувиль приглашал ее к себе. Видя недовольство, вызванное ее колебанием, и нахмуренные брови Ивана Федоровича, она робко спросила, много ли будет у него гостей.

— Кроме вас и госпожи Леклерк, будут только барон Ксавье и Сесиль и Кеонтина из театра в Аркадии, которых вы знаете.

— Хорошо, мы приедем, — после минутного колебания ответила молодая девушка.

— Благодарю вас! — сказал Иван Федорович с прояснившимся лицом. — Я пришлю за вами экипаж в пять часов. Мы по-семейному пообедаем, а потом я покажу вам свои владения. Остальные соберутся к семи часам.

Никогда еще у Виолеты не было так тяжело на сердце, как в то время, когда резвые лошади быстро мчали ее на Крестовский остров.

Молодая девушка боялась, сама не зная чего, а между тем, к этому смутному страху примешивалось нетерпеливое желание увидеть, наконец, как живет любимый человек.

Дача, где Ксения Алексадровна провела тяжелые годы своего первого замужества, наружно мало изменилась. Она была только заново выкрашена, а старый дощатый забор заменен изящной бронзовой решеткой.

Внутри же, наоборот, все было заново отделано и убрано мебелью в стиле Людовика XVI. Дача, действительно, представляла прелестное, уютное гнездышко.

Иван Федорович встретил дам на крыльце и тотчас же стал показывать им дом и сад, забавляясь наивным восхищением Виолеты, которой решительно все нравилось. Бывший же будуар Ксении, обтянутый шелковой материей, усеянной незабудками и розами с его чудной мебелью, прекрасными зеркалами и жардиньерками с редкими цветами, положительно привел ее в восторг.

— От вас зависит стать в этом доме госпожой и повелительницей, — прошептал Иван Федорович, устремляя страстный взгляд в смущенные глаза молодой девушки.

Та сильно покраснела, но ничего не ответила.

Обед прошел очень весело. Иван Федорович превосходил самого себя в любезности и усиленно угощал Аглаю прекрасным вином, забавляясь все возраставшим оживлением старой актрисы и беспокойством, какое возбуждали в Виолете ее речи, становившиеся все смелее. Минутами молодой девушкой снова овладевало смутное беспокойство, мучившее ее с утра. Кроме того, сильная страсть Ивана Федоровича, которой он в этот день даже не скрывал, до такой степени смущала ее, что она была очень рада, когда наконец, приехали остальные приглашенные.